Джек затачивает свои мелки как хирургические инструменты.
Его доска для эскизов открыта и приготовлена для работы. Он поднимает глаза и смотрит, как она входит в комнату, одетая в шелковое кимоно.
РОУЗ
Я вовсе не хочу быть на картине похожей на фарфоровую куклу. Как настоящий заказчик, я ожидаю получить то, что хочу.
Она дает ему монету и отступает назад, разворачивая кимоно. Синий камень лежит на ее бархатистой груди. Ее пульс учащается, пока она медленно снимает одежду.
Джек смотрит так пораженно, что это почти комично. Кимоно падает на пол (все это во фрагментах, лирично).
РОУЗ
Скажи, когда я буду выглядеть подходяще.
Она позирует на диване, садясь на него как кошка, почти в то положение, которое, как мы помним, изображено на рисунке.
ДЖЕК
Уф... только согни свою левую ногу немного и... и опусти голову. Смотри на меня. Вот так.
Джек начинает рисовать. Он роняет свой карандаш, и она давится от смеха.
РОУЗ
Я полагаю, вы краснеете, мистер Великий Художник. Теперь понимаю, как краснел монсеньор Моне.
ДЖЕК
(потея)
Он рисовал пейзажи.
Сжать на Джека: его глаза поднимаются и смотрят на нее из-за верхнего края альбома. Мы видели эту сцену раньше, в ее памяти. Этот момент она пронесет через всю свою жизнь.
Несмотря на волнение, он рисует уверенными штрихами, и появляется лучшая его работа. Роуз неподвижна, ее руки прекрасны, а ее глаза излучают силу.
Медленно наводя на лицо Роуз...
106. Интерьер. «Келдыш». Операторная.
Наплыв на Роуз в возрасте 101 года. Также только ее глаза.
СТАРАЯ РОУЗ
Мое сердце трепетало все это время. Это был самый эротичный момент в моей жизни... по крайней мере тогда.
Обрыв и реверс: семерка слушателей замерла в сосредоточенной, мертвой тишине. История Джека и Роуз полностью захватила их.
БОДИН
А что... ээ.. произошло потом?
СТАРАЯ РОУЗ
(улыбаясь)
Вы хотите сказать, было ли у нас «это»?
107. Интерьер. Каюта Роуз и Кэла. Ночь.
Назад в 1912 год. Джек подписывает рисунок. Роуз, снова одевая кимоно, склоняется на его плечо и рассматривает изображение.
СТАРАЯ РОУЗ (за кадром)
Простите, но я разочарую вас, мистер Бодин.
Роуз вглядывается в рисунок. Он озаряет ее душу.
РОУЗ
Поставь дату, Джек. Я хочу навсегда запомнить эту ночь.
Он пишет: 14 апреля 1912 года. Роуз тем временем набрасывает на бланке «Титаника» записку. Мы не видим, что в ней. Роуз принимает от Джека рисунок и кладет его в гардеробный сейф. Она возвращает бриллиант обратно в сейф, располагая рисунок и записку на крышке его коробки. Потом закрывает дверь со щелчком. Клац!
108. Интерьер. Курительная комната первого класса. Ночь.
Лавджой входит с пальмового корта через вращающуюся дверь и пересекает комнату по направлению к Хокли. В мраморном камине пылает огонь, и «жирные коты» как обычно играют в карты, выпивая и разговаривая. Кэл видит Лавджоя и отходит от своей группы навстречу ему.
ЛАВДЖОЙ
Ее не видел ни один стюард.
КЭЛ
(тихо, но яростно)
Это смешно, Лавджой. Найди ее.
109. Экстерьер. Атлантика. Ночь.
«Титаник» скользит по неестественному морю, черному и спокойному, как по масляному омуту. Огни корабля почти в точности отражаются в черной воде. Небо усыпано звездами. След метеора яркой линией пересекает небеса.
110. На мостике.
Капитан Смит вглядывается в черноту впереди корабля. Старшина Хитчинс подает ему чашку горячего чая с лимоном. От чая исходит пар на холоде открытого мостика. Второй офицер Лайтоллер стоит за капитаном, всматриваясь в пелену из черного стекла, которой становится Атлантика.
ЛАЙТОЛЛЕР
Не припомню, что когда-либо видел такой полнейший штиль за все 24 года на море.
СМИТ
Да, как будто тихая заводь. Ни дуновения.
ЛАЙТОЛЛЕР
Движения воды совсем не видно, это затруднит обнаружение айсбергов.
СМИТ
Мммм. Ну, мне пора. Поддерживайте скорость и курс, мистер Лайтоллер.
ЛАЙТОЛЛЕР
Да, сэр.
СМИТ
И, конечно, разбудите меня, если что-то значительное вызовет у вас опасения.